Почему Бунин искал по ночам ветчину, сколько лимонада выпивал Пушкин и зачем Набокову были нужны разлинованные карточки.
Писатели и поэты для нас — недосягаемые светила. Но даже они были земными людьми — думали о насущных проблемах, кого-то любили и ненавидели и совершали порой довольно странные поступки.
Бунин и ветчина
«С ветчиной у Бунина сложные отношения и счеты. Еще до войны доктор однажды предписал ему есть ветчину за утренним завтраком. Прислугу Бунины никогда не держали, и Вера Николаевна, чтобы не ходить с раннего утра за ветчиной, решила покупать её с вечера. Но Бунин просыпался ночью, шел на кухню и съедал ветчину. Так продолжалось с неделю, Вера Николаевна стала прятать ветчину в самые неожиданные места — то в кастрюле, то в книжном шкафу. Но Бунин постоянно находил её и съедал. Как-то ей все же удалось спрятать её так, что он не мог её найти. Но толку из этого не получилось.
Бунин разбудил Веру Николаевну среди ночи: „Вера, где ветчина? Черт знает что такое! Полтора часа ищу“, — и Вера Николаевна, вскочив с постели, достала ветчину из укромного места за рамой картины и безропотно отдала её Бунину.
А со следующего же утра стала вставать на полчаса раньше, чтобы успеть купить ветчину к пробуждению Бунина».
Пушкин и лимонад
Cтроки: «Выпьем, добрая подружка бедной юности моей, выпьем с горя; где же кружка? Сердцу будет веселей» знакомы даже тем, кто не знает, что они принадлежат перу «солнца русской поэзии». Но хмельным напиткам Пушкин предпочитал лимонад. Особенно за работой. Стоит отметить, что любимый напиток Александр Сергеевич пил по большей части по ночам. «Бывало, как ночью писать, сейчас ему лимонад на ночь и ставишь», — вспоминал камердинер поэта Никифор Федоров. При этом Пушкин любил и черный кофе, но, видимо, лимонад бодрил его больше.
По воспоминаниям Константина Данзаса, лицейского товарища и секунданта Пушкина, даже отправляясь на дуэль с Дантесом, поэт зашёл в кондитерскую, чтобы выпить стакан лимонада.
Странности Гоголя
Николая Васильевича можно считать рекордсменом по странностям. Он любил рукоделие, с величайшей старательностью он кроил себе платки и поправлял жилеты. Писал только стоя, а спал — только сидя.
Одной из многочисленных причуд писателя была страсть к катанию хлебных шариков. Поэт и переводчик Николай Берг вспоминал: «Гоголь либо ходил по комнате, из угла в угол, либо сидел и писал, катая шарики из белого хлеба, про которые говорил друзьям, что они помогают разрешению самых сложных и трудных задач. Когда он скучал за обедом, то опять же катал шарики и незаметно подбрасывал их в квас или суп рядом сидящих… Один друг собрал этих шариков целые вороха и хранит благоговейно…»
Чехов в Ялте
В ялтинский период жизни за Чеховым его близкие стали замечать удивительные склонности и проявления. Его сестра Мария Павловна вспоминала, что писатель частенько садился на корточки возле кучи щебня в саду и начинал методично молотком этот щебень разбивать в мелкую крошку. Потом эти камешки шли для подсыпок дорожек в саду и во дворе. Так Антон Павлович мог и два, и три часа подряд бить камни. А сестра волновалась — не стряслось ли чего с братом.
В Ялте писатель пристрастился и к коллекционированию почтовых марок. «Он получал и отправлял по нескольку тысяч писем, — пишет чеховед. — Эти письма приходили к нему не только из России, но и из зарубежных стран. Антон Павлович эти марочки аккуратно снимал с конвертов, складывал их в пачечки и перевязывал белой ниткой. В каждой пачке было по 200 марок, и вся его коллекция составляет несколько тысяч!»
Про дедушку Крылова
Крылов был высокого роста, весьма тучный, с седыми, всегда растрепанными волосами. Одевался он крайне неряшливо: сюртук носил постоянно запачканный, залитый чем-нибудь, жилет надет был вкривь и вкось. Жил Крылов довольно грязно, дома ходил в засаленном халате и редко вставал с дивана.
Согласно воспоминаниям современников Крылова, над этим самым диваном висела картина в массивной раме. Висела она сильно покосившись и, казалось, вот-вот упадёт на голову своему хозяину. Но Иван Андреевич не торопился её закреплять, а тем друзьям, кто упорствовал, объяснял, что всё рассчитал: даже если картина упадёт, то траектория её падения будет такой, что баснописца она никак не заденет.
Крылов любил хорошо поесть и сладко поспать, или, как написал Бенедикт Сарнов, «эмигрировал в тело». Про его обжорство известно множество баек. Вот одна из них.
Как-то раз вечером Крылов зашел к сенатору Андрею Ивановичу Абакумову и застал у него несколько человек, приглашенных на ужин. Абакумов и его гости пристали к Крылову, чтобы непременно с ними поужинал, но он не поддавался, говорил, что дома его ожидает стерляжья уха. Наконец удалось уговорить его под условием, что ужин будет подан немедленно. Сели за стол. Крылов съел столько, сколько и остальное общество вместе, и едва успел проглотить последний кусок, как схватился за шапку.
— Помилуйте, Иван Андреевич, да теперь-то куда же вам торопиться? — закричали хозяин и гости в один голос.— Ведь вы поужинали.
— Да сколько же раз мне вам говорить, что меня дома стерляжья уха ожидает, я и то боюсь, чтобы она не простыла,— сердито отвечал Крылов и удалился со всею поспешностью, на какую только был способен.
И.А. Крылов. Шуточный рисунок А. Орловского. 1810-е гг.
Достоевский и случайные прохожие
Нескончаемый интерес Фёдора Михайловича к людям вылился в странное хобби: писатель любил заговаривать на улице со случайными прохожими. Внимательно смотря собеседнику прямо в глаза, он выспрашивал его обо всем на свете. Таким образом Достоевский собирал материал для будущих произведений, формировал образы героев.
Когда замысел созревал, Федор Михайлович запирался и подолгу работал, забывая о еде и сне. При этом он расхаживал по комнате и вслух проговаривал текст. Однажды с ним даже произошел курьезный случай. Писатель работал над «Преступлением и наказанием» и громко рассуждал о старухе-процентщице и Раскольникове. Лакей, услышав это из-за дверей, отказался обслуживать Достоевского. Ему показалось, что тот собирается кого-то убить.
Хобби Набокова
Писательство для Владимира Набокова было сродни ритуалу. Большинство своих текстов он писал на прямоугольных карточках 3 на 5 дюймов (7,6 на 12,7 см), которые потом сшивались в книги. Причем Набокову требовались только разлинеенные карточки и только с заостренными углами, а также карандаши с резинкой на конце. Других инструментов писатель не признавал. Ну а про его увлечением бабочками вы и так знаете.
Петров пишет письма никому
Евгений Петров, известный произведениями «Двенадцать стульев», «Золотой теленок», «Светлая личность» и другими, написанными в соавторстве с Ильей Ильфом, был личностью незаурядной.
Основой коллекции писателя были марки. На первый взгляд, в этом нет ничего таинственного, ведь тогда филателия была широко распространена. Но у Евгения Петрова это выражалось в своеобразной форме — он сочинял и отсылал письма в реальные страны, но в несуществующие города и по выдуманным им самим адресам.
Как результат, где-то через полтора месяца его письмо возвращалось обратно, увенчанное марками, штампами иностранных почтовых отделений и с пометкой: «Адресат не найден». Именно такие помеченные конверты и представляли интерес для писателя. Оригинально, не правда ли?
Источник: izbrannoe.com